Весьма часто в наше время православному священнослужителю, строящему взаимоотношения с обществом, приходится апеллировать к истории России для того, чтобы показать теснейшую связь развития русского государства с теми духовными основами, которые закладывала в фундамент этого развития Русская Православная Церковь, с системой нравственных координат и духовных ценностей, воспитанных в русском народе многовековой православной историей и во многом определивших судьбу нашей Родины.

Наиболее яркой иллюстрацией для этого положения является период Смуты, когда Церковь как в лице священнослужителей, так и в лице множества простых православных людей не просто учила народ благочестию, наставляла на путь развития, сохраняла нравственность, но в самом буквальном смысле спасала самостоятельное русское государство от уничтожения, а русский народ – от порабощения, потери национальной идентичности, самобытной культуры, и, что наиболее важно, православной веры, а в конечном итоге – от полной ассимиляции захватчиками и уничтожения русских как этноса.

Немаловажную роль в этой борьбе играли русские монастыри, которые и раньше являлись центрами не только духовной, но и интеллектуальной жизни, а теперь превратились в оплоты национального самосознания, пункты социальной помощи населению, и даже в небольшие, но совершенно неприступные военные крепости.

Знание этих исторических фактов безусловно необходимо не только любому современному священнослужителю, но и каждому православному христианину, активно участвующему в церковной жизни и трудящемуся над распространением в обществе веры и традиционных для России православных нравственных и духовных ценностей, так как зачастую эта информация бывает новой для многих наших сограждан, причем не только для молодежи, но порой даже и для людей более старшего возраста, которые, узнавая неожиданные для себя исторические сведения, имеют возможность по-новому взглянуть на многие вещи, что-то пересмотреть в своем мировоззрении.

Смутное время было тяжелейшим испытанием для русского народа, еще недавно перенесшего страшное время правления Иоанна Грозного, разорившего страну кровопролитной и изнурительной Ливонской войной, а также неумеренными и беспочвенными жестокостями, казнями неповинных людей и уничтожением целых городов. Объявлявший себя искоренителем боярской измены царь, вопреки своему обещанию, не щадил и простого народа. Историк В. И. Петрушко пишет: «Полнейшим абсурдом выглядит и такая широко практиковавшаяся царем мера, как уничтожение имений, дворовых людей, скота, запасов хлеба и даже храмов, принадлежавших казненным боярам». Следствием такого разорения явилось чрезвычайное усиление социальной напряженности, острого столкновения интересов феодального государства, крупных землевладельцев с одной стороны, и низших слоев населения – с другой. Немаловажную роль в возникновении Смуты сыграло и ужасное духовное одичание народа, долгое время жившего в постоянном страхе террора и привыкшего к смерти как к обыденному явлению. В дополнение ко всему, дестабилизировали ситуацию и такие исторические обстоятельства, как загадочная смерть в Угличе царевича Димитрия, пресечение династии Рюриковичей, восшествие на престол царя Бориса Годунова, на котором лежала тень подозрения в причастности к угличской трагедии, да еще и несколько неурожайных лет, приведших к ужасному голоду по всей Руси.

Такое стечение обстоятельств привело к тому, что измученный народ готов был ухватиться за любую надежду, лишь бы хоть как-то облегчить свое бедственное положение. Именно на таком историческом фоне и возникают основные феномены Смуты: появляется множество самозванцев, терзающих ослабленную державу, в тесной связи с которыми стоит стремление соседних государств поживиться за счет ослабленной и разрываемой внутренними конфликтами страны.

В это тяжелое время, справедливо названное смутным, на помощь обескровленному и дезориентированному народу приходит Церковь, всегда делившая с ним радости и невзгоды. Помимо личного подвига многих священнослужителей, первыми из которых необходимо назвать патриархов Иова и Ермогена, весьма заметный вклад в дело искоренения Смуты и наведения порядка на Руси внесли русские монастыри. В этот период отечественной истории наиболее важными аспектами их служения были такие направления, как благотворительность, регулярные воззвания к народному патриотизму, борьбе против интервентов, а также политическая и военная деятельность. Хотя, безусловно, нельзя забывать о том, что самым главным служением монастырей была и остается молитва за весь мир и за свое Отечество.

Весьма ярким и достойным примером выполнения всех этих функций является Троице-Сергиева лавра, тогда еще именовавшаяся монастырем. Роль этой обители в деле сохранения русского православного государства едва ли можно переоценить – невозможно без героического подвига ее защитников представить себе преодоление бесчисленных разногласий, существовавших тогда во всех слоях русского народа, военную победу над иностранными интервентами, стремившимися полностью подчинить Россию, или, по крайней мере, существенно сократить ее территориально, разграбив все, что возможно. Именно по причине исключительного значения Троице-Сергиева монастыря в истории Смуты на нем необходимо остановиться подробнее.

Период наиболее активной и значимой для дела преодоления Смуты деятельности обители начинается в 1618 году, когда отряды тушинского вора под предводительством гетмана Яна Сапеги, разгромив пятнадцатитысячное правительственное войско, подошли к стенам Троицы в ожидании сдачи монастыря, надеясь разграбить богатейшую казну и поживиться из монастырской сокровищницы. И действительно, обитель обладала колоссальными материальными ресурсами. Историк И. О. Тюменцев так описывает ее богатства: «Только в Замосковском крае троицкой братии принадлежало около 196 тысяч десятин земли, не считая поросшей лесом, 6236 крестьянских и 657-671 бобыльских дворов… ежегодный доход троицких монахов составлял 10 тыс. золотых, или 1500 тыс. рублей» .

 Однако если наемников интересовали исключительно сокровища обители, то их предводителей и вождей привлекала еще и та мысль, что троицкие монахи своим высоким авторитетом могут способствовать успеху их авантюры. К тому же, Троице-Сергиев монастырь являлся важным стратегическим пунктом, серьезным военным укреплением, фактически - ключом ко всему Замосковью, который в случае захвата его сапежинцами мог стать их оплотом для покорения всего северо-востока страны.

Это стратегическое значение монастыря понимали и в Москве, поэтому царь Василий Шуйский заранее позаботился о том, чтобы по возможности обезопасить обитель: в нее были присланы воеводы, дворяне, стрельцы и казаки. Для борьбы с захватчиками архимандритом Иоасафом были мобилизованы все имевшиеся ресурсы: монахи, в прошлом находившиеся на военной службе и имевшие боевой опыт, монастырские слуги, множество крестьян, укрывшихся за стенами монастыря от поляков и русских предателей, грабивших и разорявших все на своем пути. Достаточно серьезное пополнение военных сил монастыря составили прибывшие на празднование дня памяти преподобного Сергия паломники. «Общая численность защитников Троицы, по русским и польским документальным данным, достигла 2-2,5 тыс. воинов. Вместе с ними в крепости укрылось около 1 тыс. стариков, женщин и детей» . Однако при такой численности не было заготовлено достаточное количество продовольствия, дров и сена, и это впоследствии привело к весьма трагичным последствиям.

Несмотря на ожидание противника, ворота обители оставались закрытыми. Никто не собирался сдавать монастырскую твердыню без боя. Не видя желаемого исхода дела, Сапега начал осаду, продлившуюся 16 месяцев и не принесшую никаких результатов. Помимо предпринимаемых им военных действий, гетман не прекращал попыток склонить защитников крепости к сдаче. Н. М. Карамзин в своей «Истории государства Российского» приводит текст грамоты, посланной 29 сентября Сапегой и Лисовским архимандриту и инокам: «Покоритесь Димитрию, истинному царю вашему и нашему, который не только сильнее, но и милостивее лжецаря Шуйского, имея, чем жаловать верных, ибо владеет уже едва не всем государством, стеснив своего злодея в Москве осажденной. Если мирно сдадитесь, то будете наместниками Троицкого града и владетелями многих сел богатых, в случае бесполезного упорства падут ваши головы».

Надо сказать, что позиции царя Василия Шуйского были достаточно шаткими – он не смог должным образом организовать сопротивление войскам тушинского вора, да и само то обстоятельство, что он был «боярским царем», не добавляло ему авторитета в народе. Это пытались использовать поляки и русские предатели, однако смутить подобными заявлениями осажденных не удалось. «Тщательно взвесив все «за» и «против», монахи обратились к защитникам монастыря с призывом, «верно служить государю, который на Москве будет!». Этот призыв, сделанный, вероятно, во время торжественного праздника памяти преподобного Сергия Радонежского 25 сентября 1608 г., получил широкий отклик в среде осажденных», - пишет И. О. Тюменцев.

Поляками предпринимались также неоднократные попытки договориться о компромиссе: «Ляхи мирно подъезжали к стенам, указывали на свое многочисленное войско, предлагали выгодные условия; но чем более требовали сдачи, тем менее казались страшными для осажденных…» , - пишет Карамзин.

С самого начала осады защитники монастыря сочетали оборонительную тактику и наступательной. В источниках описываются многочисленные вылазки, как удачные, так и имевшие весьма трагические последствия. Так, в самом начале противостояния, когда поляки еще не поняли всей серьезности намерений и возможностей троицких сидельцев, случился весьма интересный инцидент. «10 (20) октября 1608 г. пахолики… начали заготавливать капусту на монастырском огороде у северных стен крепости. Защитники Троицы заметили, что врагов не много и они проявляют полную беспечность… воины без разрешения воевод спустились по веревкам со стен и неожиданно напали на зазевавшихся слуг. Многие враги были убиты и ранены. Двое попали в плен».

В течение шестнадцати месяцев осады Троице-Сергиева монастыря несколько раз положение его защитников становилось критическим. В первую очередь это было связано с недостатком продовольствия и топлива в стенах крепости. Следствием голода и холода становилась цинга, повальные болезни, уносившие огромное количество жизней.

Неоднократно поляки, надеясь на то, что осажденные истощены голодом и болезнями, а запасы оружия и пороха в монастыре весьма ограничены, пытались взять крепость приступом, однако из этого ничего не выходило. Ободряемые молитвой и благословением троицких старцев, воины и монахи успешно отражали все нападения противников, нанося им нередко существенный урон. «Готовые к смерти, защитники лавры уже не могли ничего страшиться: без ужаса и смятения каждый делал свое дело; стреляли, кололи из отверстий, метали камни, зажженную смолу и серу; лили вар; ослепляли глаза известью; отбивали щиты, тарасы и лестницы. Неприятель оказывал смелость и твердость; отражаемый, с усилием возобновлял приступы, до самого утра… ляхи и российские злодеи начали отступать; победители, неутомимые и ненасытные, сделав вылазку, еще били их во рвах, гнали в поле и в лощинах, схватили тридцать панов и чиновных изменников, взяли множество стенобитных орудий и возвратились славить Бога в храме Троицы» , - так описывает один из приступов Карамзин.

Находясь в столь стесненном положении, защитники монастыря практически не получали помощи из Москвы, которая также подвергалась серьезной опасности. Та же помощь, которая поступала, подкрепляла скорее моральные, чем физические силы, да и она была послана царем Василием Шуйским не по его личной инициативе, а по настойчивому требованию проживавшего тогда в Москве келаря лавры Авраамия Палицина, который «…по приказанию государя жил в Москве на Троицком подворье, но и отсюда старался делать для своей обители все, что мог, и однажды, когда защитники ее доведены были до крайности, упросил царя Василия Ивановича послать им воинских снарядов и несколько десятков казаков и сам послал до двадцати монастырских слуг, а в другой раз отправил в лавру свои грамоты к братии, к войску и ко всем находившимся в осаде и убеждал всех не падать духом, помнить свою присягу и стоять непоколебимо против литовских людей» .

Необходимо также упомянуть и о том, что во время Смуты монастырь расходовал все имевшиеся средства для благотворительности и консолидации российского общества и армии. «…во время голода 1608 г. Троицкая Лавра открыла жертвенно свои амбары для продажи хлеба по нормальной цене, сбивая тем азарт спекуляции. 16 месяцев осады Лавры кормилось в ее пределах около десятка тысяч ртов. Патриотические ополчения 1612 г. содержались имуществами и запасами Лавры наряду с тощими остатками государственной казны. Для гарантии недостававших и натуральных и денежных средств казачьим штабам, в залог будущей выплаты жалованья, отдана была лаврская ризница ценностью во много тысяч рублей» , - пишет А. В. Карташов.

Таким образом, Троице-Сергиев монастырь являл собой пример ревностной защиты православного Отечества, сопротивляясь врагу в самых тяжелых условиях, не жалея своих ресурсов для общего благого дела. Значение героической обороны обители трудно переоценить – безусловно, ее необходимо признать одним из важнейших событий, решивших итог противостояния.

Другой монастырь, оказавший весьма серьезное влияние на преодоление Смуты, Соловецкий, явился оплотом Православия и русской государственности на севере страны. Уже начиная с IX в. Двина подвергается нападениям скандинавов. В течение нескольких веков борьбу с северянами здесь вели новгородцы. «Со второй половины XVI века начинаются систематические вторжения в Поморье иноземцев, стремившихся прервать бурный рост России… Поскольку Поморье к этому времени стало вотчинным владением Соловецкого монастыря, ему и пришлось возглавить оборону края» . Постепенно монастырь стал центром хозяйственной и политической жизни региона, сосредоточил в себе значительные военные силы, превратившись в настоящую крепость. Именно Соловецкий игумен фактически был основным представителем государственной власти в Поморье и как таковой воспринимался главами скандинавских государств.

Ко времени правления царя Василия Шуйского уже неоднократно были отражены русскими войсками нападения шведов, и король Карл IX мечтал о реванше. Положение русского боярского царя, как уже говорилось выше, было весьма шатким, поэтому, пытаясь сохранить свою власть любой ценой, Василий обращается с просьбой о помощи к злейшему врагу польского короля Сигизмунда III Вазы, приходившемуся последнему дядей, королю шведскому Карлу IX, за военной помощью, пообещав за это город Корелу (Кексгольм) со всем уездом.

По причине невыплаты жалования, а в основном – по причине королевской политики, направленной на военную интервенцию в русский север, отряд Якова Делагерди в 1610 году отказывается воевать против поляков и начинает оккупацию Новгородской земли.

Несколько ранее, готовя наступление, губернатор Вестерботнии Бальтазар Бек по поручению короля письменно сносится с игуменом Соловецкого монастыря Антонием. Притворяясь другом России и царя Василия, он обличает поляков, извещает о скором прибытии отряда Делагерди, и как бы между делом интересуется, не нужна ли монастырю помощь шведов и кого Антоний признает русским царем. «В феврале 1609 г. король Карл IX пытался склонить соловецкого игумена к согласию на оккупацию Сумерской волости под предлогом военной помощи правительству Василия Шуйского. Шведское предложение было отклонено, так как тушинские отряды тогда в Беломорье не проникли», - пишет историк В.А. Волков .

Подобная же дипломатическая интрига была затеяна в 1611 году, уже после свержения Шуйского. Игумену была отправлена королевская грамота, в которой говорилось, что если «ты, игумен Антоний, или кто на твоем месте, со многою твоею братьею из священного собора в Сумском остроге и в Соловках, не хотите держаться своих собственных господ, а хотите выбрать какого-либо другого великого князя из поляков и литовцев, либо из татар, тогда наше величество будет вашим врагом» . Известен также и ответ на это письмо. Он был дан в короткое время, так что справиться в Москве о его положениях у игумена не было времени. Ничто не указывает на то, что информация, содержащаяся в письме, не соответствует действительной позиции игумена. В частности, она выражается цитатой: «Не хотим никого иноверцев на Московское государство царем и великим князем, опроче своих прирожденных бояр Московского государства» .

Однако такой ответ, равно как и любой другой, не мог удержать шведов от начала войны. Неоднократно в течение 1611 года шведские войска пытались захватить Суму и Соловки, однако партизанская война крестьян и организованные оборонительные действия под руководством соловецкого игумена и присланных от первого ополчения воевод Лихарева и Беседного не дали им одержать какие-либо значительные победы. Не отважились шведы напасть на сам монастырь, имевший значительную охрану, вооруженную, к тому же, артиллерией. Поход закончился бесславно, не принеся шведам никаких результатов.

Кроме того, последними предпринимались попытки обманным путем завладеть Поморьем. «Во второй половине июня 1611 года А. Стюарт и Э. Харе направили очередной грозный ультиматум Соловецкому монастырю. Они уверяли игумена Антония, что Шуйский и его племянник посулили Швеции вместо Орешка Сумский острог. Никакими документами воеводы не могли, разумеется, подтвердить своего утверждения, но именем своего правительства требовали сдачи Сумского острога… Враг угрожал новым кровопролитием, если не получит земли «по старому рубежу, по Дубу и по Золотцу» и принадлежащий монастырю Сумский острог… Соловецкий настоятель решительно отклонил эти притязания захватчиков, не имевшие никакого исторического и юридического обоснования. Монастырские власти вели энергичную борьбу за сохранение своей богатой поморской вотчины в составе Русского государства» .

Таким образом, мы видим, что Соловецкий монастырь во время Смуты сыграл весьма важную роль: являясь политическим и хозяйственным центром региона, он обеспечивал постоянное присутствие, в том числе и военное, русской государственности на севере страны, препятствуя продвижению шведских войск вглубь России и захвату ими русских территорий. К этому необходимо прибавить еще и политическую дипломатическую миссию, которую вынужден был принять на свои плечи соловецкий настоятель.

Третий монастырь, внесший значительный вклад в дело преодоления Смуты, Кирилло-Белоезерский, оборонялся в течение шести лет. Его черед выдерживать осаду настал после того, как поляки, литовцы и русские предатели вынуждены были оставить безуспешные попытки взять Троице- Сергиев монастырь. «Они сожгли все монастырские дворы и хлебные амбары, находившиеся за стенами, но сам монастырь не тронули. Тогда погиб почти весь хлебный запас — 2140 четей, был угнан и посечен монастырский скот — 145 кобылиц, 98 служивых лошадей и 52 жеребчика» . Кроме того, погибло множество монахов, монастырских крестьян, посадских людей, были разорены богатейшие соляные промыслы, что существенно уменьшило доход монастырской казны. После предпринятых «воровскими людьми» попыток взять монастырь штурмом его стены требовали серьезного ремонта, а посад пришлось перестраивать заново. Однако несмотря на продолжительную осаду, смертельную опасность и большие убытки, монастырь не сдался врагу, лишив его тем самым необходимых средств.

Малые обители, не имевшие возможности вести оборону, вынуждены были действовать иначе: преподобный Адриан Монзенский, узнав о приближении литовцев, приказал невдалеке от монастыря, в лесу, устроить клеть и положить в нее все монастырское имущество. Сами монахи так же укрылись в лесу. Вскоре пришли литовцы. «Два дня и две ночи они пробыли в обители, потоптали засеянные поля и, оставив огонь в монастыре, чтобы он сгорел, покинули его» . К счастью, монастырь не потерпел от огня серьезного ущерба, а клеть, лежавшая на пути захватчиков, оказалась нетронутой.

Многие монастыри, оказавшиеся на захваченных самозванцем территориях, были разграблены и осквернены, насельники их были убиты.

Таким образом, рассматривая историю русских монастырей во время Смуты, мы видим, что они играли весьма значительную роль в преодолении негативных явлений этого периода русской истории, в установлении на Руси законной власти, которая обеспечила в будущем сохранение национальной идентичности русской нации, ее самобытное и свободное развитие. Монастыри выполняли военную, дипломатическую, социальную миссии в той мере, какая только была им доступна. Если суммировать влияние деятельности только тех немногих обителей, которые были упомянуты в данной работе, становится очевидным, что без этой работы невозможно было бы освобождение русской земли от чужеземных захватчиков и ее свободное существование в дальнейшем.

И эта историческая действительность может со всей очевидностью показать многим нашим согражданам, что Русская Православная Церковь в истории нашего государства всегда была едина со своим народом, неся ему просвещение и мир. И именно Церковь, а не множество духовных суррогатов, приносимых ныне в нашу страну западными миссионерами, является надежным и веками проверенным кораблем спасения, ведущих наш народ ко Христу.